Больше, подробнее и глубже здесь:
http://gorchev.lib.ru/ik/stihi/stihi.html
Стихи я начал писать в 1945 году, с девяти лет, в Тамбове, где мы жили тогда с отцом, Матвеем Шарымовым, артистом драмы, по наущению которого я и приступил к своим стихотворным опытам. Это были письма к маме, Валентине Ивановой, которая работала библиотекарем в оренбургском (тогда — чкаловском) Доме офицеров.
Тогда же состоялся и публичный дебют: стишок мой поместили в классную стенгазету. Юный натурфилософ, путая анапест с ямбом, хореем и амфибрахием (и не имея о них, разумеется, никакого представления), размышлял о временах года: «Наступила холодная осень, / Скоро зима постучится в двери. / Ветер листья сухие разносит. / К холодам готовятся люди и звери…»
Тогда же я узнал, что такое цензура: строфа, в которой говорилось, что от холода у меня «нос становится синий», была выброшена, ибо синий нос ассоциировался у моих критиков, видимо, с детским алкоголизмом.
Переехав к маме, я стал с третьего класса учить английский у престарелой внучки Огарева, жившей в Оренбурге, что подвигло меня к переводам и переложениям (переводил Байрона, Бернса, Лонгфелло, Уитмена). Кроме того описывал свои летние путешествия к отцу в Таджикистан и в Ташкент, сочинял веселые стишки своей маленькой сестренке Ирише Шарымовой.
В студенчестве (1954–1959), по приезде в Ленинград, начал стихотворствовать всерьез, не забывая и пошучивать (вот как, например, я описывал хозяина дома, у которого жил на практике: «Он — микст1 типичный: нет ноги. / На нем — сапог (не сапоги). / В одной нуждается руке. / Нет глаза, дырка на щеке. / И как поведал нам народ, / Щекой он ест, щекой и пьет…»).
К 1957 году относится и первая моя — тоже шутейная — публикация — «частушки» в сельхозгазете: «Механизатор! Цель высока. / Бери быка за рога! / Больше мяса и молока / С каждых ста га!», или: «Комбайнер ла
фетной жатки! / Агрегат блюди в порядке, / Чтоб в просторе полосы / Он работал, как часы!»
Став профессиональным журналистом и литератором, я также продолжал писать стихи и переводить, правда, публиковался нечасто — в журналах «Костер» и «Аврора».
Не перестаю писать и сейчас, завершив свою профессиональную карьеру журналиста.
http://gorchev.lib.ru/ik/stihi/stihi.html
Стихи я начал писать в 1945 году, с девяти лет, в Тамбове, где мы жили тогда с отцом, Матвеем Шарымовым, артистом драмы, по наущению которого я и приступил к своим стихотворным опытам. Это были письма к маме, Валентине Ивановой, которая работала библиотекарем в оренбургском (тогда — чкаловском) Доме офицеров.
Тогда же состоялся и публичный дебют: стишок мой поместили в классную стенгазету. Юный натурфилософ, путая анапест с ямбом, хореем и амфибрахием (и не имея о них, разумеется, никакого представления), размышлял о временах года: «Наступила холодная осень, / Скоро зима постучится в двери. / Ветер листья сухие разносит. / К холодам готовятся люди и звери…»
Тогда же я узнал, что такое цензура: строфа, в которой говорилось, что от холода у меня «нос становится синий», была выброшена, ибо синий нос ассоциировался у моих критиков, видимо, с детским алкоголизмом.
Переехав к маме, я стал с третьего класса учить английский у престарелой внучки Огарева, жившей в Оренбурге, что подвигло меня к переводам и переложениям (переводил Байрона, Бернса, Лонгфелло, Уитмена). Кроме того описывал свои летние путешествия к отцу в Таджикистан и в Ташкент, сочинял веселые стишки своей маленькой сестренке Ирише Шарымовой.
В студенчестве (1954–1959), по приезде в Ленинград, начал стихотворствовать всерьез, не забывая и пошучивать (вот как, например, я описывал хозяина дома, у которого жил на практике: «Он — микст1 типичный: нет ноги. / На нем — сапог (не сапоги). / В одной нуждается руке. / Нет глаза, дырка на щеке. / И как поведал нам народ, / Щекой он ест, щекой и пьет…»).
К 1957 году относится и первая моя — тоже шутейная — публикация — «частушки» в сельхозгазете: «Механизатор! Цель высока. / Бери быка за рога! / Больше мяса и молока / С каждых ста га!», или: «Комбайнер ла
фетной жатки! / Агрегат блюди в порядке, / Чтоб в просторе полосы / Он работал, как часы!»
Став профессиональным журналистом и литератором, я также продолжал писать стихи и переводить, правда, публиковался нечасто — в журналах «Костер» и «Аврора».
Не перестаю писать и сейчас, завершив свою профессиональную карьеру журналиста.
Комментариев нет:
Отправить комментарий